Но все же в этот вечер замерцал огонек в доме Афанасьевны. Она взяла бутылочку, налила керосину, опустила узенький фитиль, и слабенький язычок огня осветил стол.
На другой день в сельпо раскупили все лампы. Забрали даже висячие «двадцати линейные», что лежали несколько лет.
A что бы получить бонус на первый депозит покер посетите на этот сайт.— Вот беда! — волновался в сельмаге старичок в потертом пальто,— Радио не говорит, не знаю, что на свете делается.
— А вы что, какой руководитель ответственный, папаша? — сострил стоявший рядом парень.— Значит, за весь мир болеете?
Но на него так посмотрели, что парень, смущенно поправляя кепочку, поспешно вышел из магазина.
В доме у Марфы Афанасьевны вечерами ничего не делали, и это больше всего было на руку Славке: при коптилке ничего не прочтешь.
— Это еще ничего, детки! — успокаивала Марфа Афанасьевна.— Помню, в старое время и такой коптилки не было: лучину жгли. Нащипают палочек и жгут.
— И в кино такие палочки жгли? — спросила Таня.
Чуть ли не каждый день Марфа Афанасьевна ходила к радиоузлу, где и без нее хватало болельщиков. Раз, не вытерпев, подошла к монтерам. Которые сосредоточенно копались в аппаратуре.
—Сынки,— зашептала Афанасьевна,— может, вам какого инструменту недохват? Так у моего деда остался.
— Нет, мамаша,— вежливо отозвались молодые ребята,— нам одно только надо.
— Что? — сразу оживилась женщина, готовая немедленно помочь.
Ребята замялись с ответом:
— Нам надо, чтобы ни кто не мешал.
Но вот наступил вечер такой же,
как и все в эту неделю: темный, нудный. Ольга с детьми лежала на постели и молчала. И вдруг как блеснет что-то в комнате!. Марфа Афанасьевна с испугу даже зажмурилась. Это засветилась электрическая лампочка. Потом что-то зашуршало под потолком, и она услышала знакомый голос: «Говорит Москва! Начинаем нашу передачу»
Марфа Афанасьевна кинулась к репродуктору, будто увидела родного человека, которого давно ждала и по которому очень соскучилась.
