Однажды ночью Славка так разоспался, что не пошел на пашню совсем. Федор ушел один.
Пласты земли мягко отваливались от лемехов, тихо рвались корни сорняков. Федор не заметил, как ночь начала отступать, как приблизился скворцовый рассвет. И впервые в это утро понял Федор, каким счастьем может быть для него работа.
По полю неслышно ходила учетчица Лена Незнамова с саженкой, замеряла пашню.
До Федора донесся нежный ее голосок, легкий, как ветерок:
«Я вечор млада уснула на заре, мне привиделся приятный сон во сне»
Жили они в одном вагончике, виделись каждый день, но только сейчас Федор обратил внимание, что губы учетчицы всегда готовы к улыбке, а карие глаза слегка удлинены. Розовое лицо, мечтательный взгляд и выпуклый мысок верхней губы — все было в ней по-детски чистое и свежее.
Они стояли, в удивлении рассматривая друг друга.
Наконец, чего-то застыдившись, Лена спрятала лицо в ладони и медленно пошла к стану.
Федор направился за ней.
Славка все еще спал, свесив голову с подушки. В маленькое оконце проникал слабый свет, освещая спутанные кольца волос, бледное и почему- то обиженное лицо.
— Славушка. Слав. Проснись же! Славка приподнял голову, отодвинулся к стенке. Федор несвязно зашептал:
— Знаешь, Лена-то какая?!
— Какая Лена?
— Ну, учетчица наша, Лена.
— А-а! — протянул он.
Его безразличие рассмешило Федора: чудак братишка, не может понять, какая светлая девушка живет за стенкой их вагона. Федор шептал ему о встрече на делянке, о скворце, пролетевшем над головой, о весне.
— В общем, втюрился! — уточнил Славка и захохотал.
— Тише ты! Она отдыхать легла! — И Федор, обиженный, ушел на берег.
Река текла по извилистому ложу. В пене плыли спокойные белые облака, отражаясь в тихой воде. Закинув руки за голову, Федор слушал птичий пересвист. От земли поднимались дурманящие, властные запахи. Пахли невидимые водоросли, прошлогодняя прелая трава, сосны, стоящие на обветренных скалах по ту сторону реки.
