К табору Федор вернулся только в полдень. На скамье у стола сидел Славка и наигрывал на балалайке. Рядом стояла Лена и неотрывно смотрела на бойкие пальцы музыканта. Федор видел, как маленькая голубая жилка вздрагивала у нее на виске.
Славка во время игры подергивал плечом, подмигивал и пел частушки одну за другой. Неожиданно крикнул:
— Ты что примолкла, Лена? Девушка молчала. За нее отозвалась
повариха, тетя Вася, седая женщина с молодыми глазами:
— Чего ты сегодня вокруг девки вьешься?
— А что? Разве плохая девка? Только не бережливая! — не задумываясь, ответил Славка.— Зачем ты, Лена, такой носик по будням носишь?
Федор подумал: верно, пи у кого нет такого прямого, строгого, словно точеного носа, как у Лены.
— Отстань от девки, тебе говорят! — прикрикнула повариха. — Вишь, ведь какой!
— И чего ты, тетя Вася, каждое слово мое обратно в рот толкаешь?
Лена убежала от его докучливых шуток.
Славка весело захохотал вслед. Увидя брата, притих, виновато усмехнулся, кивнул на вагончик, в котором скрылась учетчица.
— А она и верно ничего. И как это мы с тобой раньше не приметили?
Шли дни за днями, а слова, которые Федор хотел сказать девушке, застывали в горле, связывала робость. Он с молчаливой радостью смотрел в глаза Лене. И каждый раз лицо ее и даже маленькие оттопыренные уши вспыхивали: она тоже робела перед ним.
Со Славкой же Лена чувствовала себя легко, шалила, как девочка, пряталась в кусты, кричала оттуда кукушкой, пела. Все чаще вдвоем они уходили на берег.
Раз Лена вышла из вагончика с распухшими, заплаканными глазами. Сердце Федора заныло от боли я нежности. То, что она плачет, как могут плакать иные девушки, странным образом приблизило Лену к нему. Хотелось утешить, взять на руки и баюкать ее, как ребенка.
«А ведь, наверное, по пустякам и плачет»—растроганно думал Федор.
Появился и Славка в накинутом на плечи брезентовом пиджаке, с балалайкой в руках. Увидя брата, остановился, широко расставив ноги, и ухмыльнулся:
— Что в кусты уставился?
Федор таинственно сообщил:
— Лена плачет
— А-а!—пренебрежительно бросил Славка и, резко повернувшись, ушел, громко насвистывая.
Лена плакала и день, и два, и больше.
Людей она сторонилась, при встрече с Федором низко опускала опухшее лицо и быстро проходила мимо.
Переменился и Славка: стал неразговорчив, в часы отдыха не балагурил с поварихой, не пел.
Как-то увидел Федор, что брат, взяв балалайку, медленно направился в поле. Увидел также, как в девичьей половине вагона дрогнула на окне белая занавеска, как стремительно выбежала Лена, повязывая на ходу платок.
Не раздумывая, Федор направился за нею, тихо раздвигая ветки кустов. Он не замечал на этот раз пи голосов птиц, ни теплого солнца. Он думал о том, что происходит с Леной, отчего она приуныла, и мечтал утешить ее.
Недалеко от реки, за густым черемушником, он услышал рыдания девушки и грубоватый голос брата:
— Чего ты бегаешь за мной? Что тебе надо?
Воздух вдруг стал тяжелый и липкий, как клей, давил, затруднял дыхание. Федор услышал умоляющий голос учетчицы:
— Что я маме-то скажу, Славушка? Как людям в глаза посмотрю?
— А это уж не моя печаль! — глумился Славка.
Лена поднялась и, простонав, ушла.
Славка громко зевнул и тоже поднялся. В кустах он увидел бледного, оцепенело стоящего брата и, поняв, что тот слышал все, захохотал:
— Вот она, твоя Лена! Всем им в базарный день грош цена!
В совершенном неистовстве Федор крепким ударом в лицо свалил брата на траву. Его налитые кровью глаза
испугали Славку больше ударов, которые сыпались на пего.
— Федя, что ты, опомнись, браток!
Наконец Славке удалось свалить
Федора. Оба, уставшие от борьбы, лежали какое-то время без движения. Но вот Славка взглянул на брата и встревожился еще больше: Федор, лежа на спине и глядя в небо, плакал. Слезы наполняли глазницы, как родники, стекали на землю™
Славка, тряся брата за плечо, твердил:
— Федь, ну что ты в самом деле! Мы ведь с тобой одного деревца листочки, а ты на мою удачу заришься. Стоит ли из-за девки родство терять?
Федор с ненавистью посмотрел на него.
— Женись теперь па ней, понял? И ты женишься, иначе я убью» тебя,— добавил он тихо и жестко.
Славка покорно спросил:
— До армии жениться?
— До армии. Эту девку я тебе позорить не дам!
Вскоре сыграли свадьбу. На празднестве Федор видел, что Лену смущает какая-то тревога. Она испытующе вглядывалась в лицо мужа, словно впервые видела его. Среди гостей говорили:
— Глаз оторвать не может, так и смотрит, так и смотрит.
— Как на чужого.— добавил кто- то.
Федор все видел и слышал издалека, точно в беспамятстве.
«Так надо! Я один их тайну в ладонях держу.» Но какие-то робкие упреки себе не давали ему успокоиться: «Жизнь, видно, не часы: не заведешь, когда хочешь! Чего же я наделал? Зачем настоял? Ведь он погубит ее».
