Люторчане

Доведенные до отчаяния, крестьяне восстали. Люторчане отказались платить. Графского управителя Августа Фишера и его подручных, явившихся описывать крестьянское имущество, крестьяне выгнали из села. Это был бунт. И возглавила его бедная крестьянка Катерина Потапова.

Вот что рассказали нам о дальнейшем развитии событий старейшие жители нынешнего колхозного села Люторичи Александр Иванович Усков, Анастасия Романовна Костомарова и Марфа Алексеевна

Село гудело, как потревоженный улей. То тут, то там раздавался женский плач. Крестьяне ждали расплаты за свои смелые действия.

Тревога была не напрасной. В полдень зазвенели бубенцы, и в село влетела тройка, в которой восседал урядник. За ним скакало несколько жандармов.

Не обращая внимания на толпу крестьян, урядник кликнул старосту, кратко приказал:

—    Наряжай подводы, бери понятых! Начинай опись вот хоть е этой избы. Имущество грузить, скот сгонять к церкви!

Толпа стояла в мрачном молчании. Спешившиеся жандармы проворно подбежали к указанной избе, распахнули покосившиеся ворота во двор. Оттуда раздалось мычание коровы.

—    Не дам! Не дам!— отчаянно крикнула стоявшая с краю молодуха и, оттолкнув жандарма, кинулась во двор.

Женщины заголосили.

Внезапно из толпы выступила пожилая статная крестьянка. Это и была Катерина Потапова.

—    Люди!—закричала она.— Ужель дадим окаянным иродам рушить нашу жизнь? За что? За какую вину хотят пустить нас с малыми детьми но миру? За то, что графскую землю поливаем своим потом-кровью?

—Верно, Катерина! — подхватили в толпе.— Кровью нашей заплатили мы за нее. Иль мало?

—    Так чего же мы смотрим? — продолжала Катерина.— Женщины! Аль мы только голосить горазды? Бери их, душегубов!

И Катерина бросилась вперед. В единый миг женщины окружили коляску, стащили с нее урядника. На помощь ему поспешили жандармы. Но в воздухе уже замелькали колья. Толпа люторчан была страшна в своей ярости. Властям не оставалось другого выхода, кроме позорного отступления.

—    Бунт! Бунт! Да погоняй, черт! — вопил урядник, вскакивая в коляску и колотя кулаками в спину перепуганного кучера. Кони рванули, струсившие жандармы поспешили за начальством.

.Угрюмая тишина спустилась над Люторичами. Крестьяне ожидали расправы.

На рассвете третьего дня из села Смороднно в Люто- ричи прискакал верховой. Был он в рубахе распояской, без шапки, лошадь в мыле.

—    Эй, люторчане! — прокричал он, кубарем скатившись с коня.—Беда! Солдаты к вам идут из Тулы. У нас на отдых встали. Меня смородинцы прислали вас упредить.

Часа через два Люторичи опустели. Покинув свои дома, жители ушли, унеся что поценнее из имущества и угнав скот. Часть крестьян тайно приютилась в деревне Лупишки, часть ушла в болота в верховья Дона. Дома остались немощные старики, женщины, дети. Осталась и Катерина Потапова.

Прибывший в Люторичи батальон застал пустое село. И только у околицы их ожидало несколько женщин и стариков с хлебом-солью.

—    Братцы!—обратилась к солдатам Катерина Потапова.— Неужели вы будете стрелять в нас? За что же? Ведь нас граф до нитки обобрал, а мы обороняемся, чтоб не помереть голодной смертыо.

—    Молчать! — загремел командир.— Где люди? Где ваш скот? —грозно спросил он старосту, узнав о том, что в селе пусто.

Тут рассказы стариков несколько расходятся. Одни говорят, что Катерина, оттолкнув старосту, сорвала с него бляху и со словами: «Ты барский холуй, не тебе за народ говорить!» — вышла перед командиром. Другие утверждают, будто сам староста отступил за ее спину. Но в одном все воспоминания сходятся твердо: когда комавдир приказал Катерине отвечать, крестьянка повернулась к нему спиной и сделала выразительный жест.

—    Взять ее! — приказал офицер.