Но на Аню ее рассказы уже не производили особого впечатления. Более подвижная, более смелая, чем подруга, Аня Ковалева успела перезнакомиться со всеми трактористами бригады и окончательно убедилась, что опасениям ее родителей да, что скрывать, и собственным ее дорожным сомнениям не суждено сбыться. Чего больше всего боялась вначале? Бескультурья, грубости. Нет, этого Аня в пятой бригаде не встретила.
И уж совсем смешно было вспоминать о бескультурье, когда наезжала в бригаду совхозный библиотекарь Галя Говорушенко. Как пристально вчитывалась она в заявки трактористов и сеяльщиков, как сокрушенно разводила руками!
- Ну, что вы, ребятки! Ну, опять же вето по на писывали.
Жалобы библиотекаря не огорчали, а радовали Аню, Зато возмущала девушку грубость, с которой пришлось столкнуться ей вскоре, и возмущала особенно оттого, что исходила эта грубость От людей, которым по возрасту и по должности следовало бы быть воспитателями молодежи.
Иногда сев приходилось прекращать на несколько дней подряд. То из-за беспечности вечно пьяного управляющего отделением Зырянова не подвезут семян, то случится поломка и не удается во-время заменить нужную деталь. Особенно запомнился Ане один случай. Как-то молодого тракториста Анатолия Рыбина, подвозившего па «Универсале» семена для сеяльщиков, бригадир отрядил на центральную усадьбу за запасными частями, так как несколько тракторов остановилось из-за поломок.
Рыбин вернулся очень быстро, на ходу спрыгнул с трактора.
— Не к чему было машину гонять! —высоким голосом, начал он— Ни черта у них не добьешься!
Оказалось, не доезжая до центральной усадьбы совхоза, Рыбин повстречал главного инженера Костина. Тот с собакой и с ружьем отправлялся на «летучке» охотиться.
— Короткий у нас вышел разговор,— рассказывал Рыбин.
— Я ему про поломки, про запчасти, а он помянул мою мамашу, хлопнул дверцей да и газанул к озерам!.
— Он и в бригаде иначе как по матушке ни к кому не обратится,— отозвались трактористы.
— Да как же вы терпите это? — не выдержала Аня,— Мы ночей не спим, в срок стараемся сев закончить, а такие вот Костины за людей нас не считают! Писать об этом надо, сейчас же в партийную организацию, в газету!
— Что ж, и напишем! — откликнулись Казюка и Шерер.
