Его поиски пересеклись с расследованием мартыненко, история...

Его поиски пересеклись с расследованием Мартыненко, история стала известной. Богатый колхоз взял на себя заботу поставить настоящий памятник. И поставил. А в Семилуки приехал Михаил Тихонович Мальцев, тот самый летчик, встретился со Щеголевыми, с Пятуниным. с Мартыненко. Михаил Тихонович сразу сказал, что выдала его не та девушка, на которую был донос, а другая, постарше. И взялся ее искать. Ездили они все вместе по отделениям колхоза. Мальцев смотрел и не находил. Около одной, совсем молоденькой (то была дочь предательницы), задержался Похож на больно молода». Наконец, на свекловичном поле подошел к Наталье К.: «Узнаешь меня?» Та в фартуке свеклу держала, так уронила свеклу, белая, говорят, вся

стала.

—    Ты мне сказала тогда, что мне у немцев хорошо будет. Знала бы ты, как мне хорошо было.

И пошел прочь. Бригадир отправил тогда Наталью домой:

—    Сегодня люди с тобой работать не будут рядом.

А Мартыненко сказал, узнав фамилию Натальи, что это она написала донос в КГБ на девушку, у которой уже сидеп отец. Семья Щеголевых и Наталья К. оказались на какое-то время (впрочем, недолгое) в зоне пристального общественного интереса.

Инвалид с десятью детьми на руках. Александр Степанович Щеголев был, конечно, очень беден. Тяготы жизни сбивали его с ног, но помощь полагалась, как всем, то есть ее совсем не полагалось. Могила над Доном стала основанием напомнить о себе, как бы предъявить обществу счета к оплате. Это вреде и другие признали. Колхоз выделил корову, дали списанные кроватки детсадовские, матрацы, помогали огород пахать.

Жизнь менялась, росли запросы. Ведь там, где работают выросшие дети Щеголева, они «как все». И только в Семи луках есть зацепка — могила над Доном. Но последние просьбы Александра Степановича удовлетворены не были. Может, еще и потому, что младшие Щеголевы достигли гвардейского роста и уже не многодетная семья просила помощи, а многолюдная. что не одно и то же. К тому же особое положение Щеголевых стало раздражать односельчан. Вот дом прямо напротив памятника. Худой небритый человек без ноги (под Сталинградом потерял) о Щеголевых судит жестко. «Чего им помогать? Какой он подвиг совершил?» Его соседка — та еще резче: «Власть им помогает, а они хотят не работать, а пить и гулять». Дачница из Воронежа: правда, считает, что дорогу к памятнику надо бы проложить. Но дача ее на том пути стоит, так что. похоже, не памятником она озабочена. Все живут живым, никому нет дела до мертвых. В том числе и самим Щеголевым.

Я спросила у одного из сыновей Александра Степановича, рослого, красивого, черноусого: почему могила не обихожена?

—    Школа должна следить,—

строго ответил он.

—    Да ведь бабушка в той могиле ваша, а школьникам она все-таки чужая.

Замолчал, но смотрел все так же строго.

Так что память о Прасковье хранит, как поется в песне, тот камень гранит. И никто больше. Разве что райсовет о венках к праздникам заботится да фронтовики Мартыненко с Пятуниным пытаются в меру небольших своих пенсионерских возможностей ходатайствовать за Щеголевых перед властью, помогать им советом (больше нечем уже).