алькольмсон — блондин, роста выше среднего, в зеленом твидовом костюме, который не мешало бы отутюжить, хлопнул передней дверцей своего «Вольво» десятилетней давности и, позванивая ключами, быстро зашагал от машины.
Ровно в три часа он позвонил на третьем этаже в квартиру своей бывшей жены, В ответ на звонок за дверью тут же послышались голоса его детей ш их
топот в передней
— Здрасьте— сказал он, когда одна из девочек — Дейрдре, открыла ему дверь,— Ну как, готовы?
Они вышли вместе с ним -- две маленькие девочки, Дейрдре семи лет зашли. В лифте обе принялись рассказывать ему, как накануне в этом самом лифте с одиннадцати утра и до вечернего чая застрял один иностранец. Сквозь решетку ему просовывали еду и чашки чая. Он японец, коммерсант, живет в квартире на самом верхнем эта* же.
— Не умеет он обращаться с английским лифтом,— сказала Дейрдре.
— Вполне мог там умереть,— сказала
Сыози.
В «Вольво» он спросил девочек, не хочется ли ям в зоопарк, но они решительно замотали головой. Он возил их туда уже два воскресенья подряд, подчеркнуто вежливо* негромко напомнила ему Сыози.
Он остановил «Вольво» и купил «Что идет в Лондоне»* Пока он читал программу, они сидели смирно,.
— Ничего нет? — спросила Дейрдре.
— Ничего подходящего.
Полтора года назад жена, Элизабет, заявила ему, пусть выбирает — или она или Диана, Разговор об этом шел у шел уже не одну неделзо. Она знала, что он влюблен в Диану, что v них нечто вроде романа. а Малькольм- сон разрывался между ними двумя, пытаясь достичь недостижимого — не оскорбить ни ту, ни другую» Элизабет дала ему возможность преодолеть в себе эту Диану, как она выразилась, но предоставлять ему такую возможность до бесконечности она не в состоянии, и ни одна женщина на это не способна. В конце концов после потрясения, после боли и слез и призывов к благоразумию она ожесточилась. Он не осуждал ее; они были так счастливы в браке, все у них шло хорошо, ни на что они не
могли пожаловаться.
Диану он встретил в поезде; они сидели рядом, долго разговаривали, и после этого что-то в его супружеской жизни нарушилось. Сама не своя от горечи, Элизабет говорила, что это глупейшее увлечение, что он ведет себя, как изверг, что он не человек, что в нем ж осталось ни гордости, ни чувства собственного достоинства. Диану она называла плоскогрудой американской нимфоманкой и хищницей, мерзкий тип женщины, хуже которой и быть ничего не может.
Так же рекомендуем вам посетить в эту ателье по пошиву одежды. Только тут лучшие мастера выполнят ваш заказ быстро и с высоким качеством.
