« В будущем году после экзаменов, мама, я на всех парах помчусь к своей цели, а пройдет еще несколько лет, и твой сын станет инженером, начнет строить машины для нашего сельскохозяйственного производственного товарищества, да и для других. Помнишь, как я, увидев первый «Сталинец», прибывший в нашу деревню из Ростова-на-Дону, сказал тебе: «Какие замечательные машины, я хотел бы их делать сам!»
Эльза Шмидт роняет руку с письмом сына на колени. Ее глаза скользят по уютно прибранной комнате: лучи осеннего солнца, еще напоенные теплом, пробиваются сквозь занавеси, пляшут на поверхности письменного стола, по корешкам книг, по радиоприемнику и телефону. Мысли Эльзы уходят в прошлое. Тяжелый путь прошла она со своим мужем и детьми.
Помещика, у которого с утра до ночи, не разгибая спины, батрачили родители Эльзы, крестьяне недаром прозвали живодером. Когда отец и мать вечером возвращались в свою ветхую лачугу и разговаривали меж собой вполголоса, Эльза молча сидела
в своем углу. Она не все понимала, но видела, как при слове «живодер» набухают жилы на отцовской шее, а руки непроизвольно сжимаются в кулаки.
Потом, наступило время, когда подросшая Эльза больше не ходила с матерью на поле и огород, не окучивала картофеля, не полола гряд. Девушку забрали работать на господскую кухню.
Шли годы. Родители умерли. Эльза встретила и полюбила Эрнста, вышла за него замуж. Она оставила господскую кухню и перешла в лачугу мужа. Появились дети; они были ее единственным утешением в мрачные времена нацистской власти. Гитлеровская захватническая война втянула также и Эрнста.
1945 год.
Живодер-помещик, как подыхающая крыса, бежал на запад Германии. Земля перешла к тем, кто поил ее своим потом и потом своих жен и детей. Эльза, как тысячи других бывших батрачек и крестьян, бедняков, смогла сказать; «Теперь я работаю на своей земле»
Начало новой жизни, как, впрочем, всякое начало, было трудным. Нелегко одинокой крестьянке сажать первый картофель на своей земле. Ей помогали дети. Потом в их хозяйстве появилась первая выкормленная и опоросившаяся свинья. Обменяв поросят на двух телок, Эльза, не обращая внимания на иронические усмешки мужчин, впрягала их в телегу. Теперь она не должна была больше батрачить вместе с детьми у кулака в надежде, что он даст ей лошадь взаймы на воскресенье.
В 1946 году вернулся Эрнст. Первое время он долго и тяжело болел, но умом и сердцем, как и Эльза, был целиком за новую жизнь. Эрнст часто сиживал по ночам и при свете лампы читал и учился, писал и раздумывал.
